Казенный галиот «Святой Петр» был построен в Охотске и входил в состав Охотской военной флотилии (к Большерецкому острогу был «приписан» только один галиот «Святой Петр»). Он был двухмачтовым, т.е. не самым крупным судном этого класса, водоизмещением в 200—300 тонн, длиной по килю – 17, шириной – почти 6 метров. Одно хорошо, что он был построен недавно – спущен на воду в 1768 году. Пересечь на нем океан было не очень реально, такие галиоты не были быстроходными и строились именно для каботажных, прибрежных рейсов. Прежде всего, корабль был совершенно не приспособлен для дальнего океанского пути. Для недальнего, впрочем, тоже не очень. Из тринадцати галиотов Охотской флотилии (строились с 1739 до 1805 г.) лишь «Святой Петр» проплыл тысячеверстное расстояние. Девять разбились в бурю у своих же берегов, один был выброшен на берег, и только два разломаны за старостью. Так что галиот – это совсем небольшое судно, не предназначенное для океанских плаваний.
Между прочим, сегодня нет окончательной ясности, на каком корабле большерецкие бунтовщики отправились в 1771 году в плавание по Тихому океану. Например, в англоязычном мире считается, что камчатские восставшие вышли в море и взяли курс на Курильские острова не на галиоте «Святой Петр», а на судне «Св. Петр и Павел» (Святые Апостолы Петр и Павел), построенном морской компанией купцов Григория и Петра Пановых, Арсения Кузнецова. Это судно в 1764 году повел в первое плавание на Алеутские острова мореход Иван Соловьев. На нем русские купцы возили бобровые, медвежьи и лисьи шкуры, а также бобровые хвосты. «Св. Петр и Павел» был сравнительно большим судном по сравнению с галиотом «Святой Петр».
Когда граф Мауриций Август фон Бениовский в третий раз приблизился к японским берегам у княжества Ава, на острове Сикоку, японские береговые власти составили протокол и присоединили к нему рисунок именно «Св. Петра и Павла». На рисунке же показано трехмачтовое судно с четырьмя якорями и довольно сложным, особенно заинтересовавшим японцев, рулевым устройством.
Польский историк Э. Кайданьский в своей книге «Необыкновенное морское путешествие “Св.Петра и Павла”», вышедшей в Польше в конце 1989 года, пытается также утверждать, что камчатские бунтовщики отправились в плавание совсем не на галиоте «Святой Петр», а на судне «Святые Петр и Павел». Конечно, с учетом сложности получения информации в то далекое время, вполне могла возникнуть путаница с названием галиотов. Но по российским архивным данным, все же именно галиот «Святой Петр» и был тем самым, на котором совершили свой знаменитый поход по Тихому океану бунтовщики с Камчатки.
12 мая 1771 года галиот «Святой Петр» вышел в Охотское море.
Корабль вырвался в свободное плавание, однако до настоящей свободы было еще очень и очень далеко. Бениовский вместе с Чуриным составили расписание беглого экипажа. Каждый занял на судне конкретное место и получил соответствующую должность. Организацию и порядок на корабле пытались поддерживать на военном уровне. Но реально это почти не получалось. Официально капитаном галиота был объявлен теперь уже «генерал-поручик, кавалер и тайный советник» Август Бениовский. Он, между прочим, рассказывал, что еще в 1767 году сам собирался плыть в Индию. Для этого он будто бы окончил навигацкое училище в Гамбурге, после чего ходил на кораблях.
Фактически же «Святой Петр» вел и был профессиональным капитаном на судне Максим Чурин (хотя формально ему дали всего лишь должность поручика). Иоасаф Батурин стал комендантом и полковником, Адольф Винбланд – подполковником (прежде был майором), Василий Панов – майором. Ипполит Степанов был назначен корабельным комиссаром (почти заместителем по политической части), Петр Хрущев – аудитором (то есть следователь, судья и прокурор в одном лице!), Магнус Мейдер – лекарем, Александр Турчанинов – подлекарем, Спиридон Судейкин – корабельным секретарем, Алексей Чулошников – корабельным советником, Иван Рюмин – вице-секретарем. Кроме Чурина получили новые должности и другие военные моряки, примкнувшие к бунтовщикам: Дмитрий Бочаров – штурман офицерского ранга, Петр Софронов (матрос со «Святой Екатерины») – шкипер, Герасим Измайлов – мичман, Филипп Зябликов – штурман простой. Юнгами при особе его «высокопревосходительства» Бениовского были Иван Устюжанинов, алеут Захар Попов и большерецкий малолетний «однодворец» Иван Попов. Кроме того, была еще одна высокая должность – генеральный адъютант, которую занял и бессменно нес «беспородный» промышленник Григорий Кузнецов. Остальным поручались различные роли от квартирмейстеров, баталеров, барабанщиков и пушкарей до матросов.
Опытных военных моряков на «Святом Петре» оказалось достаточно (значительная часть команд двух военных галиотов). Плюс зверобои промышленника Холодова, которые имели большой опыт морских плаваний. Но конкретный план плавания захваченного галиота «Святой Петр» почти никому не был известен. Реально теперь этот галиот превратился в настоящий пиратский корабль. И это был первый зарегистрированный случай русского пиратства в океане. Камчатские бунтовщики, конечно, могут быть отнесены к пиратам лишь условно. Они не намеревались никого грабить, они были лишь беглецами. Но они совершили и пиратский акт: захватили корабль.
Напомним, что Россия никогда не была пиратским государством, наподобие Англии или Португалии. Тем не менее российские государи иногда прибегали к помощи корсаров (пиратов, действующих как частные лица) во время войн. Русская история хранит имена людей, которых мы сегодня можем условно назвать морскими пиратами, таких как Степан Тимофеевич Разин или один из героев нашей книги Бениовский.
И вот теперь в Тихом океане появился русский пират – Мауриций Бениовский. Интерпола тогда не существовало, но российские власти могли известить окрестные голландские, испанские, португальские и английские колонии о бегстве взбунтовавшихся каторжников – за голову каждого из них правительство назначило награду – двести рублей тому, «кто ково из них приведет живым или мертвым…». А даже узнай европейцы и без официального представления об обстоятельствах побега, – беглых заковали бы в кандалы и отправили назад в Россию. То есть говорить о том, кто они такие и откуда идут, было нельзя для необычного экипажа «Святого Петра». Ситуация самого Бениовского также была не из веселых. Совершенно очевидно, что сам он стремился попасть в Европу. Мысли многих других путешественников были не так определенны. И уже через несколько дней среди его команды начались разногласия. Но в любом случае идти надо было на юг, вдоль Курил. В довершение всех проблем, на «Святом Петре» не имелось абсолютно никаких карт и лоций.
И здесь мятежников спас высочайший профессионализм Чурина. До Японии он вел корабль исключительно по памяти, далее беглых выручила давняя страсть Хрущева к чтению книг. На Камчатку тот привез свою библиотеку и взял на галиот книгу английского адмирала Джорджа Ансона. В историю адмирал вошел как создатель первого постоянного корпуса морской пехоты и один из первых кругосветных мореплавателей. В сентябре 1740 года командор Ансон с эскадрой из шести недоукомплектованных кораблей вышел в Тихий океан для крейсерства против испанских судов. Ансон вернулся в Англию в июне 1744 года, потеряв более половины своего экипажа в 2000 человек.
Но смерть их была не напрасна. Оказалось, что опасное плавание имело большое значение для исследований неизвестных морей, а через полвека спасло жизнь Бениовскому и его бунтовщикам. Результаты путешествия вышли в свет в 1748-м в Лондоне, и вскоре были переведены на русский язык переводчиком Академии наук В. Лебедевым и изданы в Санкт-Петербурге в 1751 году. Однажды эту книгу купил поручик лейб-гвардии Измайловского полка Петр Алексеевич Хрущев и провез с собой через всю Сибирь в ссылку на Камчатку. С этого «Путешествия около Света» Хрущев рисовал кроки (наброски), а Чурин и Бочаров вели корабль.
Весь маршрут «Святого Петра» был нанесен Чуриным вместе с помощником штурманским учеником Дмитрием Бочаровым на карту, причем с подробностями, неизвестными тогдашним картографам. Чурин и Бочаров вместе с канцеляристом Иваном Рюминым и секретарем командира Камчатки Спиридоном Судейкиным составили подробное описание этого путешествия. Дневник плавания, включая детальную карту, еще в 1773 году попал в Россию. Составленная опытными моряками морская карта их путешествия содержит бесценные сведения для современных историков, но еще более могла бы эта строго засекреченная карта быть полезна тогда. Ведь через несколько лет после Большерецкого бунта был отправлен ряд крупных русских морских экспедиций, как раз по тем широтам, где прошел «Святой Петр» – первый русский корабль в южных морях. Но сведениями этими, хоть они и хранились в Петербурге, никто не воспользовался. Не получили данные о своем будущем маршруте ни отправлявшийся в первое русское кругосветное плавание Иван Федорович Крузенштерн, ни Василий Михайлович Головнин перед своим плаванием к японским берегам и случившимся пленом в Японии.
А ведь в дневнике отмечено каждое причаливание корабля на всем пути. Приложена морская карта плавания «Святого Петра» от Камчатки до Макао, по никому тогда не известному маршруту. В «Записках» указаны бури и штили на определенных по-морскому пунктах. «Писано об опасностях причаливания к неизвестным побережьям, о мелях, подводных скалах. О столкновениях с местными жителями на Японских островах». И о голоде, нехватке продуктов, трудностях поисков пресной воды в пути до Макао. Обстоятельно рассказано о состоянии здоровья русских плавателей на разных широтах. А ведь перед экспедицией Крузенштерна Адмиралтейство хотело дать ему команду, состоявшую из нанятых англичан. Российские адмиралы сомневались, выдержит ли русский человек пребывание в южных широтах, и эстляндскому немцу Крузенштерну с трудом удалось доказать российскому Адмиралтейству «пригодность русаков к плаваниям в южных морях».
Бунт на корабле бунтовщиков
Чурин вел «Святой Петр» вдоль Курильской гряды. На пятый день плавания «завидели большой остров, и дошли до него 18-гo числа». Остров оказался необитаемым. С галиота послали отряд на соседние острова, за «языком», и «привели с собой одну Курильских родов девочку небольшую, почему сей остров и узнали, что он Курильский семнадцатый, называемый по-курильски Икоза». Тогда острова были населены айнами. На их языке «куру» означало «человек», откуда и пошло второе название айнов – «курильцы», а также и наименование архипелага. На острове «производили печение хлебов… и шили флаги и вымпелы аглинские». Флаги и морские вымпелы иностранных государств приказал шить предусмотрительный Бениовский. Нужны они были для маскировки. На протяжении своего долгого пути беглые выдавали себя то за голландских, то за австрийских, то за английских, то еще каких подданных, – чтобы сбить погоню.
На этом острове (позже его назовут островом Симушир) и возник первый заговор уже против самого Бениовского. Несколько человек из беглого экипажа, испугавшись неизвестности, решили заслужить прощение властей, сдав всех остальных беглецов. Напомним, что на борту галиота «Святой Петр» были два штурманских ученика, взятых заложниками, Герасим Измайлов и Филипп Зябликов. При нахождении галиота у острова Симушир им было поручено описать гавань, в которой стоял «Святой Петр», и нанести ее на карту. Они-то и организовали заговор: почти все члены экипажа сошли на берег, и можно было незаметно пробраться на судно, обрубить якорные канаты, поднять паруса и увести судно на Камчатку, чтобы потом вернуться оттуда с казаками и солдатами за бунтовщиками. Вдвоем такую задачу выполнить было не по плечу, поэтому пришлось вовлекать в заговор и матросов с промышленниками. Яков Рудаков, на общую беду, решил вовлечь в заговор матроса Алексея Андреянова, который, между прочим, был единомышленником Морица и стал им одним из первых, когда графа еще везли на поселение в Большерецк. Вот тот и сообщил о новой опасности Бениовскому. Сначала Мориц приказал расстрелять заговорщиков, но потом изменил свое решение и устроил им публичную порку кошками (плетьми), а затем приказал высадить на берег. Измайлов, как руководитель, был брошен на необитаемом острове, а Филипп Зябликов только бит кошками.
Сколько именно человек участвовало в заговоре, сейчас сказать трудно. Опубликованные сведения исходят от бывших участников мятежа. Назывались разные цифры – и три, и десять, и даже пятнадцать человек. Факт тот, однако, что Бениовский высадил лишь трех заговорщиков. Ссадили их на том же необитаемом острове Курильской гряды, ныне называемом Симушир, у берегов которого и произошла попытка предательства. 29 мая в 9 часов вечера галиот «Святой Петр» покинул остров, на берегу которого остались штурманский ученик с галиота «Святая Екатерина» Герасим Измайлов и камчадалы из Катановского острожка супруги Алексей и Лукерья Паранчины. Они в 1772 году вернулись на Камчатку. Их арестовали и отправили под караулом в Иркутск, где долго допрашивали и освободили только в 1774 году после распоряжения генерал-прокурора Сената А.А. Вяземского.
Пройдет семь лет, и о начальном этапе плавания камчатских бунтарей Герасим Измайлов расскажет английскому капитану Джеймсу Куку (1728—1779). В октябре 1778 года вновь принятый на морскую службу Герасим Измайлов на острове Уналашка встретился с капитаном Куком, корабли которого в поисках северного морского прохода из Тихого океана в Атлантический обошли берега Аляски и Чукотки. Измайлов передал Куку все, что он знал о северной части Тихого океана. Кое-где он исправил карты, составленные Куком, и дал скопировать свои. Между прочим, Кук просил его передать в Британское Адмиралтейство составленную им карту восточного побережья Северной Америки. В обмен на рекомендательное письмо к камчатским властям Кук подарил Измайлову свою шпагу. Затем Кук ушел на юг, к Гавайским островам; до гибели великого капитана оставалось меньше четырех месяцев….
Мы должны сказать читателям, что историки по-разному указывают место Курильской гряды, куда большерецкие беглецы на галиоте «Святой Петр» заходили, чтобы запастись водой и топливом. Д.Н. Блудов называет Семнадцатый остров (Чирпой), а С.В. Максимов – Четвертый (Маканруши). Японский писатель Окамото Рюуносукэ, составитель краткого жизнеописания Бениовского, говорит, что большерецкий корабль заходил на остров Симушир. Рюуносукэ упоминает о прекрасной симуширской гавани. Это, вероятно, похожая на полумесяц бухта Броутон, остаток древнего кратера, наполненного спокойными водами. Она лежит на севере Симушира. По нашим данным, именно на Симушир и заходил «Святой Петр», совершая свое пиратское плавание.
Первое посещение русским кораблем Японии
Плавание галиота «Святой Петр» продолжалось вдоль Курильских островов. Вскоре на галиот обрушивается шторм. Плохо закрепленные в трюме грузы сорвались, и «Святой Петр» чуть не опрокинулся. Однако все обошлось, и Бениовскому удалось дойти до Японии. Но в Японию иностранные корабли не допускались. Тем не менее беглецы добрались до острова, на котором жили японцы. Беглецам нужно было испечь хлеба. Японцы отбуксировали корабль в удобную бухту, привезли воды, пшена, но на берег не пустили, хоть русские, знавшие по слухам, что японцы допускают в свою страну голландцев, пытались убедить их, что «Святой Петр» – судно голландское и идет в Нагасаки. Хлеба напекли на другом японском острове, где их встретили радушно, даже снабдили свежими овощами. Так Бениовскому удалось побывать в нескольких японских бухтах и запастись дровами, продовольствием и водой.
Именно в это время Япония была предупреждена о возможной экспансии России на Дальнем Востоке, благодаря письмам графа Мауриция Августа фон Бениовского. Первая гавань, где бросил якорь «Святой Петр», находилась в юго-восточной части Японии, в Ава. Местный правитель, стремясь поскорее избавиться от незваных гостей, снабдил их достаточным количеством риса, воды и соли. Он принял также и с оказией переслал сегуну (правителю Японии) два письма на немецком языке, адресованных директору голландской фактории в Нагасаки. Очевидно, Бениовский надеялся на посредничество голландцев перед японским императором, с тем чтобы остаться в Японии на срок, достаточный для заключения какой-нибудь выгодной торговой сделки.
И «Святой Петр» продолжал плавание в японских водах. В ночь на 3 июня он снова попал в сильный шторм. Но благополучно пройдя Японское море, 7 июля 1771 года «Святой Петр» достиг острова Сикоку – наименьшего по площади и населению острова из четырех больших японских островов. После краткой остановки у берегов провинции Тоса он бросил якорь в Осима, к югу от острова Кюсю. Этот «корабль свободы», корабль мятежников и изгнанников, «Святой Петр», стал первым русским кораблем в южных морях Тихого океана.
В порту субтропического острова Осима в архипелаге Рюкю в Восточно-Китайском море Бениовский также предупредил голландцев на острове Дэдзима о русской угрозе. Из порта Осима Мауриций Август фон Бениовский послал директору голландской фактории еще четыре письма. В трех письмах он благодарил за провиант, полученный от японцев в Ава и Осима. Четвертое, последнее и неизмеримо более важное послание получило впоследствии широкую известность в Японии как предостережение графа Бенгоро (так себя именовал тогда Бениовский), где были раскрыты «захватнические» планы императора всероссийского (на самом деле – несуществующие планы).
Вот выдержки из того предостережения: «Высокочтимые и благородные господа, офицеры славной республики Нидерландов! Жестокая судьба, долгое время носившая меня по морям, вторично привела меня в японские воды. Я сошел на берег в надежде, что мне, быть может, удастся встретиться здесь с вашими превосходительствами и получить вашу помощь. Я поистине весьма огорчен, что не имел возможности переговорить с вами лично, ибо располагаю важными сведениями, которые хотел вам сообщить. Высокое уважение, которое я питаю к вашему славному государству, побуждает меня поставить вас в известность, что в этом году два русских галиота и один фрегат, выполняя тайный приказ, совершили плавание вокруг берегов Японии и занесли свои наблюдения на карту, готовясь к наступлению на Мацума (Хоккайдо. – Авт.) и прилегающие к нему острова, расположенные на 41° 38´ северной широты, наступлению, намеченному на будущий год. С этой целью на одном из Курильских островов, находящимся ближе других к Камчатке, построена крепость и подготовлены снаряды, артиллерия и провиантские склады. Если бы удалось переговорить с вами лично, я рассказал бы больше, нежели то, что можно доверить бумаге. Пусть ваши превосходительства примут те меры предосторожности, какие сочтете необходимыми, но, как ваш единоверец и ревностный доброжелатель вашего славного государства, я советовал бы по возможности иметь наготове крейсер. На этом позволю себе отрекомендоваться и остаюсь, как следует ниже, вашим покорным слугой.
Барон Аладар фон Бенгоро, армейский военачальник в плену.
20 июля 1771 года, на острове Усма.
P.S. Я оставил на берегу карту Камчатки, которая может сослужить вам пользу». Впрочем, авторство этого письма сегодня приписывают и голландцам, опасающимся усилившейся конкуренции русских в Японии. В любом случае, в этом документе нет ни слова правды.
Голландцы немедленно послали свое предупреждение сегуну Японии и его советнику бакуфу (бакуфу – правительство сегуна). Появление у японских берегов русского судна и предостережение графа Бенгоро о русской агрессии в северных водах вынудило японские власти задуматься об обороне страны, не знавшей до того внешней угрозы. Иностранный корабль, шедший, по-видимому, без национального флага, произвел ошеломляющее впечатление на японцев. По отзывам очевидцев, он был могучим, как маленькая крепость. Японцы, не имевшие собственного военно-морского флота, впали в состояние коллапса. Именно после появления у берегов Японии беглого русского корабля там задумались о необходимости обороны государственных границ.
Более сорока лет тому назад известный американский исследователь Дональд Кин изучил многие японские документы, а в голландских архивах нашел шесть писем Бениовского. В 1972 году в Москве вышла его книга «Японцы открывают Европу, 1720—1830». В ней зафиксированы достаточно интересные факты о необычном плавании русского галиота «Святой Петр» в японских водах в 1771 году.
Продолжение следует...
Journal information