Живи сам и давай жить другим.

«Парень уехал в Сирию, а через пару месяцев в Сети появилось видео, где он стоит на коленях в оранжевом комбинезоне. А игиловец в маске, русский из Ноябрьска, который принял радикальный ислам и встал на джихад, обвинил его в том, что тот агент ФСБ, шпион, и перерезал ему горло. А затем, глядя в камеру, сказал, что скоро в России будет так же».

Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
(Николай Гумилев.)

Настоящему индейцу завсегда везде ништяк!
(Группа «Ноль».)


Мычания коров и звона колокольного
Здесь раньше не слыхали.
Лишь флаг пиратский черный
Над бухтой ветер рвет.
Весь пляж усыпан мертвыми телами;
Валяется повсюду их добро —
Пираты здесь устроили приют.
(Буканьер.)

– Мама, мне страшно, —
Словно котенок,
Спрятал лицо и забылся, как это нелепо…

– Мамочка, мама, – Шепчет мальчишка.
Злобный асфальт разрывает последний ботинок.

– Мама, я замерзаю, —
Смотрит с тоской подросток.
– Эти холодные зимы безжалостны к тем, кто без крова.

– Мама, моя дорогая,
Все так серьезно.
Деньги всем правят, и для меня не нашлось корки хлеба…
(Дж. Вильерс. «Зов».)


«Лента.ру» начинает цикл публикаций о колониях особого режима — самых страшных зонах России.

Там в крайне суровых условиях отбывают пожизненные сроки самые опасные преступники — от маньяков и каннибалов до террористов и создателей преступных группировок. Наш первый рассказ — о колонии «Черный Дельфин» в Оренбургской области, крупнейшей зоне особого режима, которая ведет свою историю с XVII века. Зэки здесь живут под круглосуточным наблюдением, на прогулки каждого из них выводит целый отряд тюремщиков, а чтобы никто даже не пытался бежать, на головы им надевают черные мешки. За свои страшные преступления эти арестанты останутся в «Черном Дельфине» до конца своих дней.

( Collapse )